![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О Достоевском
May. 4th, 2012 06:10 pmЯ после того, как перечитал "Бесов", решил посмотреть экранизацию 1992-го года. Фильмы тогда были малобюджетные, но зато отмороженные. Актерский состав тоже впечатлял - Руденский в роли Ставрогина, Джигарханян в роли Лебядкина, прославленная театральная актриса Алла Демидова в роли Хромоножки.
Фильм начался с беседы Верховенского и Ставрогина в поезде. Поезд изображался покачиванием камеры. Верховенский вдруг начал нести отсебятину про то, как они с другими революционерами "пустят по Руси мужеложество".
Далее с концертным номером был Джигарханян, а потом начала гениально играть актриса Демидова, и я выключил.
Ну думаю, фигня война, времена были трудные, снимались за копейки. А вот есть знаменитый спектакль Льва Додина, длится пять часов, там уж никаких небось фокусов с текстом и сюжетом. И актеры все сплошь театральные. Не чета халтурщикам киношникам.
Ну эээ скачал телеверсию спектакля. Смотрю. Сперва с кратким вступительным словом выступил искусствовед, особо подчеркнул, до чего же прекрасно сыграла в спектакле исполнительница роли Хромоножки. Тут меня начали терзать смутные сомнения. Дескать, далась им эта Хромоножка. Не главная она в романе, чего они на ней циклятся.
Начался спектакль. На сцене появляется – кто бы вы думали? – эта самая Хромоножка. Женщина в летах и судя по внешности регулярно пьющая. Появляется, значит, она и начинает говорить монолог. И вроде бы буквы все знакомые, но в слова романа у меня в голове никак не складываются. Ну это и неудивительно, поскольку в романе этих слов нету вообще. А она все говорит и говорит, адресуясь к невесть откуда взявшемуся Шатову, который однако многозначительно молчит. Подпущенное вскользь кинематографическое «мужеложество» мне уже начинает казаться мелочью, пустяком. Монолог идет на десятую минуту… Камера скользит по одухотворенным лицам зрителей…
Далее, натурально, идет сцена на паперти с последующим разбором полетов в доме Варвары Петровны. И здесь главным действующим лицом оказывается Хромоножка. А уж когда появляется Лебядкин… О-о-о, когда появляется Лебядкин… бюджетное кривляние Джигарханяна кажется верхом артистической игры по сравнению с мучениями этого персонажа. Артисты провинциального ТЮЗа утром 1 января играют органичнее и убедительнее.
И выключил.
Возможно, в обоих случаях стоило помучиться, но что-то я не уверен. Я никогда не любил театр, но всегда были причины предполагать, что где-то есть настоящий, подлинный театр, описанный Булгаковым, с золотым конем, с игрой на фортепьяно… А курганские, новосибирские, екатеринбургские, барнаульские, красноярские театры – ну, провинция, что с нее взять… Или, скажем, гастроли той же Таганки в восьмидесятых – с тем же полузапрещенным тогда Булгаковым – понятно, антреприза, халтура, гастрольный чес. А где-то есть всамделишное, высокое, великое, сложное.
Ну, может, оно и есть. Но уж точно это не Лев Додин…
И еще мне кажется, что у нас не умеют ставить Достоевского, потому что неправильно его понимают. В Европе или там США не умеют, потому что по хрену им. А у нас – потому что не врубаются, «про че вообще», и ставят «про духовность». А там не про духовность, там про жизнь. У Достоевского даже в самых мрачных вещах много юмора и цинизма. Цинизм порой запредельный, кстати… И герои у него не мучаются ПОСТОЯННО, они мучаются, когда к этому есть конкретный повод. А в тех экранизациях и постановках, которые мне доводилось видеть, у каждого персонажа непременно изображено на челе страдание. Что, конечно, поселяет в аудитории дикую тоску.
Я бы ставил Достоевского весело… не как в Даун-хаусе (хотя это на сегодня едва ли не лучшая экранизация Достоевского), а прямо как в тексте. И вообще не очень бы от текста отходил. Он хороший. Лучше, чем у Додина или там у Ливнева. Честное слово, лучше.
Уже заканчивал, когда вспомнил, что вот есть же «Преступление и наказание» с Тараторкиным и Смоктуновским – можно сказать, эталонная экранизация. Хотя давно не пересматривал. Боюсь разочароваться.
Фильм начался с беседы Верховенского и Ставрогина в поезде. Поезд изображался покачиванием камеры. Верховенский вдруг начал нести отсебятину про то, как они с другими революционерами "пустят по Руси мужеложество".
Далее с концертным номером был Джигарханян, а потом начала гениально играть актриса Демидова, и я выключил.
Ну думаю, фигня война, времена были трудные, снимались за копейки. А вот есть знаменитый спектакль Льва Додина, длится пять часов, там уж никаких небось фокусов с текстом и сюжетом. И актеры все сплошь театральные. Не чета халтурщикам киношникам.
Ну эээ скачал телеверсию спектакля. Смотрю. Сперва с кратким вступительным словом выступил искусствовед, особо подчеркнул, до чего же прекрасно сыграла в спектакле исполнительница роли Хромоножки. Тут меня начали терзать смутные сомнения. Дескать, далась им эта Хромоножка. Не главная она в романе, чего они на ней циклятся.
Начался спектакль. На сцене появляется – кто бы вы думали? – эта самая Хромоножка. Женщина в летах и судя по внешности регулярно пьющая. Появляется, значит, она и начинает говорить монолог. И вроде бы буквы все знакомые, но в слова романа у меня в голове никак не складываются. Ну это и неудивительно, поскольку в романе этих слов нету вообще. А она все говорит и говорит, адресуясь к невесть откуда взявшемуся Шатову, который однако многозначительно молчит. Подпущенное вскользь кинематографическое «мужеложество» мне уже начинает казаться мелочью, пустяком. Монолог идет на десятую минуту… Камера скользит по одухотворенным лицам зрителей…
Далее, натурально, идет сцена на паперти с последующим разбором полетов в доме Варвары Петровны. И здесь главным действующим лицом оказывается Хромоножка. А уж когда появляется Лебядкин… О-о-о, когда появляется Лебядкин… бюджетное кривляние Джигарханяна кажется верхом артистической игры по сравнению с мучениями этого персонажа. Артисты провинциального ТЮЗа утром 1 января играют органичнее и убедительнее.
И выключил.
Возможно, в обоих случаях стоило помучиться, но что-то я не уверен. Я никогда не любил театр, но всегда были причины предполагать, что где-то есть настоящий, подлинный театр, описанный Булгаковым, с золотым конем, с игрой на фортепьяно… А курганские, новосибирские, екатеринбургские, барнаульские, красноярские театры – ну, провинция, что с нее взять… Или, скажем, гастроли той же Таганки в восьмидесятых – с тем же полузапрещенным тогда Булгаковым – понятно, антреприза, халтура, гастрольный чес. А где-то есть всамделишное, высокое, великое, сложное.
Ну, может, оно и есть. Но уж точно это не Лев Додин…
И еще мне кажется, что у нас не умеют ставить Достоевского, потому что неправильно его понимают. В Европе или там США не умеют, потому что по хрену им. А у нас – потому что не врубаются, «про че вообще», и ставят «про духовность». А там не про духовность, там про жизнь. У Достоевского даже в самых мрачных вещах много юмора и цинизма. Цинизм порой запредельный, кстати… И герои у него не мучаются ПОСТОЯННО, они мучаются, когда к этому есть конкретный повод. А в тех экранизациях и постановках, которые мне доводилось видеть, у каждого персонажа непременно изображено на челе страдание. Что, конечно, поселяет в аудитории дикую тоску.
Я бы ставил Достоевского весело… не как в Даун-хаусе (хотя это на сегодня едва ли не лучшая экранизация Достоевского), а прямо как в тексте. И вообще не очень бы от текста отходил. Он хороший. Лучше, чем у Додина или там у Ливнева. Честное слово, лучше.
Уже заканчивал, когда вспомнил, что вот есть же «Преступление и наказание» с Тараторкиным и Смоктуновским – можно сказать, эталонная экранизация. Хотя давно не пересматривал. Боюсь разочароваться.
